Марк Рудинштейн:

«Увлечение спецэффектами быстро пройдет. Должно вернуться кино духовное, чувственное, сентиментальное»

      Марк Рудинштейн родился 7 апреля 1946 г. в Одессе. Учился в Высшем театральном училище им.Щукина. В 1973-1977 гг. работал директором Дома культуры "Дубровицы" в Подольске.
      С 1982 по 1990 г. руководил Центром досуга "Подмосковье". В 1990 г. организует в подмосковном Подольске первый смотр "Некупленного отечественного кино", ставший прообразом крупнейшего в России фестиваля "Кинотавр".
      В 1991 г. Рудинштейн становится президентом кинокомпании "Кинотавр" и генеральным продюсером одноименного фестиваля, уделяя большое внимание поддержке творчески одаренных людей и продвижению российских фильмов на экраны страны и мира. В 1996 г. ООН наградила М. Рудинштейна "Медалью Феллини" за вклад в интернациональный кинематограф.

7 марта 2000 г.
С президентом кинокомпании "Кинотавр" Марком Рудинштейном беседуют Наталья Кузина и Елена Кудрина

      «ЦВ»: В течение многих лет Вы были президентом кинофестиваля "Кинотавр". Сейчас "Кинотавр" - уже целая группа компаний. Расскажите о ее структуре и преимуществах такого объединения.
      Марк Рудинштейн: Мы начинали с производства картин в Подольске на студии "Досуг Подмосковья", там и родилась идея проведения итогового смотра фильмов. С 1991 г. фестиваль "Кинотавр" проходит в Сочи. В течение десяти лет фестиваль поддерживал российское кино. Он появился как раз в тот момент, когда в прокате практически не было отечественных фильмов. Мне очень хотелось показать, что наше кино все-таки не умерло. Ведь кризиса кинематографического производства у нас никогда не было, хотя писали и говорили о нем все. Просто нужно было вытащить на телевидение американскую и мексиканскую шелуху, вот и кричали о гибели родного кинематографа. А гибели не было, потому что даже в сложном для проката 1992 г. было выпущено достаточно картин, больше производили только в Индии. Другое дело, что фильмы ваяли все кому не лень и отмывали деньги. Но в этом был один положительный момент - сохранили профессию, люди имели работу. Потом в производстве фильмов произошел резкий спад, но опять-таки спад относительный. В бывшем Советском Союзе ежегодно выпускалось 140 картин, в 1997-м - самом кризисном за все 10 лет существования "Кинотавра" - было сделано всего 40 лент. Но меньше не выпускали никогда, обычно 60-80 картин в год. Значит, ни о каком кризисе производства не могло идти речи. Всегда был и остается только кризис проката. Поэтому фестиваль взял эту миссию на себя, а потом за нами потянулись другие фестивали. Я приветствовал это, потому что любое появившееся мероприятие давало возможность говорить об актерах, о фильмах, какие бы за этим ни стояли туманные намерения (денег заработать, себя потешить). Мы были первыми, и меня не волновало, догоняет ли нас кто-то, меня даже радовало то, что люди пытаются тратить на это деньги, так как каждый фестиваль заполнял брешь в прокате. Когда "Кинотавр" прочно встал на ноги, я понял, что он будет существовать и без меня, я в большей степени стал там "свадебным генералом".
      "Кинотавр" и все, что происходит вокруг него, отражает ситуацию в стране. Заниматься культурой, лоббировать ее должно государство, мы же просто заполняли образовавшуюся пустоту. Сейчас ситуация изменилась. Не существует проблемы кинопроизводства или отсутствия талантливых режиссеров. Регулярно за год выходит 3-4 хорошие картины, и это нормально. Появление на Каннском фестивале 6 хороших картин считается успехом. То же касается и "Кинотавра". Не решенной осталась одна главная проблема - вернуть зрителя в кинотеатр. А для этого нужны хорошие кинотеатры. Таких сейчас немного, но зрители туда ходят, несмотря на дорогие билеты. Именно строительством кинотеатра я и решил заняться.
      Мы начинали как компания, которая задумывала картину, снимала и прокатывала ее, а в заключение проводила фестиваль. Сейчас мы поняли, что каждый этап требует самостоятельной организации, тем более, что мы проводим не только "Кинотавр", но и "Лики любви", "Золотой Овен", а вскоре присоединится Крымский кинофестиваль, а возможно, и Рижский. Поэтому мы решили создать группу компаний, но, чтобы ничего не выпускать из рук и сохранить идеологию "Кинотавра", возглавили ее: я - в качестве президента группы компаний, Олег Янковский - в качестве председателя совета директоров. У нас получился хороший альянс, хотя Олег в основном играет, а я руковожу. Мы уже запустили много картин, сейчас строим кинотеатр "Мир Кинотавра".
      «ЦВ»: То, что сейчас называется "Мир Кинотавра", будет выглядеть совершенно иначе?
      М.Р.: Бывший кинотеатр "Мир" уже изменился, а изменится еще больше. С 1 августа мы закроем его на ремонт и за 4 месяца завершим реконструкцию. За кинотеатром мы планируем построить мультиплекс на 6 залов. Это будет целый город, с улицами, домиками, кафе и кинозалом. Мы планируем создать в кинотеатре музеи восковых фигур и российского кино, чтобы наши актеры оставляли отпечатки своих ладоней не в "Планете Голливуд", а у нас. Под этот проект нам уже выделили 2 гектара земли.
      Естественно, "Мир Кинотавра" будет оснащен по последнему слову техники. Там уже сейчас установлена хорошая звуковая аппаратура DOLBY, там можно показывать любые зарубежные фильмы, но наши - порой проблематично, так как в них нет Dolby-звука.
      Нам еще долго предстоит бороться за зрителя. Для этого мы и перестраиваем кинотеатр, в котором намерены показывать только и только отечественное кино - как бы трудно это ни давалось. Чтобы привлечь зрителя, будем устраивать бесплатные сеансы - школьные, коллективные, для пенсионеров. Мы разослали всем пенсионерам ближайших районов приглашения посещать наш кинотеатр бесплатно. В перспективе таких удобных и уютных кинотеатров должно быть как можно больше. Я уверен, что через два года появятся десятки таких кинотеатров и люди вернутся в кино. Потому что одно дело смотреть фильм дома и реагировать на него самостоятельно, и совсем другое - с кем-то сопереживать, ощущая дыхание зала.
      «ЦВ»: Сегодня ведущие российские киностудии производят удручающее впечатление, они выпускают очень мало фильмов. Есть ли, на Ваш взгляд, перспективы у таких киностудий, как Мосфильм, киностудия им. Горького, или же будущее за новыми небольшими студиями?
      М.Р.: Дело в том, что произошла некоторая путаница с использованием слова "киностудия". Ведь Голливуд - это не киностудия, а производственная база, на которой находятся все их киностудии: MGM, Warner Bros. и др. Вот и Мосфильм, и киностудия им. Горького - это производственные базы. На Мосфильме, например, сейчас находятся порядка 15 киностудий, в том числе "Круг", "Слово" и др. Я получил громадное удовольствие, прогулявшись недавно по Мосфильму, там все очень изменилось после того, как пришел нормальный человек - Шахназаров. Технические студии сейчас прекрасные, а звуковая - одна из лучших в мире.
      Государство не должно давать кредиты на производство фильмов. Нужны работоспособный закон и нормальные льготы. За всю историю существования Соединенных Штатов законом единственный раз были предоставлены льготы - Голливуду на 5 лет. Они поняли: именно кино вытащит страну из кризиса, и через 5 лет получили мощный Голливуд. К сожалению, во времена нашего кризиса никаких льгот предоставлено не было, а выпустили на экран иностранные фильмы, заработав на этом колоссальные деньги. Но самое страшное, что все деньги вывозились, а не шли на восстановление технической базы и обучение студентов (как в Германии, Чехии, Словакии, Венгрии). Поэтому "на клок" с этой "паршивой овцы" не удалось даже построить киностудию. У нас ничего не осталось, постепенно киностудии превращались в казино и склады. И только теперь возрождается Мосфильм. Наша страна любит создавать трудности, а потом бороться с ними. Ну вот сейчас у нас битва за кино.
      «ЦВ»: В мировом кино (особенно американском) использование спецэффектов стало уже привычным делом. В нашем кино они тоже стали появляться, например в "Сибирском цирюльнике". Планируете ли Вы ввести на фестивале "Кинотавр" новую номинацию "За лучший спецэффект"?
      М.Р.: Я очень боюсь американского кино, как и американской культуры вообще. Американское кино сейчас увлечено использованием спецэффектов, поэтому их фильмы мне напоминают клипы и компьютерные игры. В результате того, что кино ушло в спецэффекты, сегодня любую картину - "Звездные войны" или "Терминатор" - можно проиграть на компьютере. Но только к кино это не имеет никакого отношения - для этого есть игровые залы, автоматы, домашние компьютеры. Американцы, а еще раньше европейцы, осознали происходящее. Я считаю, что увлечение спецэффектами быстро пройдет. Должно вернуться кино духовное, чувственное, сентиментальное, музыкальное. Поэтому на "Кинотавре" никогда не будет приза "За лучший спецэффект". В рамках "Кинотавра" будет проходить фестиваль "Клипомания", там такая номинация, возможно, уместна. Но это совсем другой жанр, который не следует путать с кино.
      «ЦВ»: Все-таки новые технологии все больше проникают в нашу жизнь. Для Вас существует какая-то граница, дальше которой Вы не пускаете эти технологии в процесс производства?
      М.Р.: Вы немного путаете. Я "не пускаю" их к себе. Я человек не сегодняшнего дня, для меня и компьютер - загадка. Но дело не во мне, а в моей уверенности, что жизнь развивается по спирали и рано или поздно мы вернемся к тем ценностям, которые были дороги нашему поколению, - конечно, на новом уровне технологии съемок, аппаратуры, качества пленки. То, о чем вы говорите, - это всего лишь увлечения, стимулирующие развитие человека. Есть вещи, которые нельзя придумать заново, они всегда останутся неизменными, подобно тому как ребенок не может появиться на свет без мужчины и женщины. Я верю, что пока это так, многие ценности будут сохраняться. Вот это важно, все остальное - временное явление. Новые технологии существуют, и они очень нужны, ограничивать к ним доступ - преступно. Все должно иметь свое место, но необходима гармония, что очень сложно. Это как борьба добра со злом. Многие считают, что зло можно победить, забывая, что победив его, мы утратим сами понятия добра и зла. На этом строится жизнь. Поэтому не надо питать иллюзии, надо просто стараться, чтобы соотношение между добром и злом было в пользу добра. Если каждый будет стараться, то в какой-то момент на Земле образуется благоприятный для жизни климат. К этому и надо стремиться.